Австралийская история

И снова интервью, взятое мной для журнала «Тут и Там».  На сей раз Австралия. Декабрь 2016.

История Марии Кэмерон не похожа на другие в проекте “Цветы эмиграции”: после нескольких лет жизни в Австралии она вместе с семьей вернулась в Россию. Впрочем, она уверена, что надолго ее тут не хватит.

Обо мне

Я родилась и выросла в Москве. Так уж сложилось — не знаю, родительское ли это воспитание или окружение — но с семилетнего возраста я хотела, чтобы моя жизнь была связана с иностранными языками. Я прямо так и заявила своей маме: “Вырасту — буду учиться в МГИМО!”. Мама, конечно же, улыбнулась. Я закончила хорошую языковую школу, однако к этому времени мои амбиции и планы на будущее немного изменились, и в итоге я поступила и благополучно закончила МГУ. По специальности я преподаватель русского как иностранного, ну и еще филолог и лингвист. Отличное знание языков меня выручало всегда и, будучи еще на последнем курсе, я устроилась переводчиком в компанию “Росконцерт”. Это была работа, связанная с выполнением переводов и сопровождением приезжавших с концертами в Москву звезд из разных стран. В числе прочих мне довелось поработать со Стингом, Брайаном Адамсом, The Eagles. Параллельно, я писала переводы и статьи для фотобиеннале в Московском Доме Фотографии у Ольги Свибловой. Плюс у меня были ученики. Все это сложно было назвать постоянной работой. И вскоре я cо всем этим распрощалась, найдя себя в совершенно другой сфере. А именно — в девелопменте коммерческой недвижимости, в одной из топовых международных компаний, присутствующих на тот момент на российском рынке.

Это было начало нулевых, тогда всё вокруг бурно развивалось, меня затянула офисная жизнь с ее жестким графиком, работой допоздна, деловыми встречами и не менее деловыми костюмами и шпильками. Тогда я была свободна от семейно-бытовых забот и могла полностью посвятить себя карьере. Что, собственно, я и делала. Работа не только способствовала моему благосостоянию, но и именно там я познакомилась со своим будущим мужем. Он работал банковским юристом в одной из наших компаний-арендаторов. У них была вечеринка по поводу окончания отделки их помещения, а я была в числе приглашенных со стороны собственника. Все как в кино: я зашла, наши взгляды встретились. Потом как-то сразу возникла симпатия, и с этого дня мы больше не расставались. Одним словом — судьба.

Он австралиец и в Москве работал по контракту. Когда его контракт закончился, ему нужно было возвращаться на родину. Мы на тот момент встречались не больше года, и он, не желая со мной расставаться, предложил мне поехать в Австралию вместе с ним. Мы оба понимали, что если он уедет, а я останусь в России, то такое огромное расстояние с большой вероятностью станет непреодолимым препятствием в наших отношениях. При этом, сама я никогда не думала серьезно об отъезде за границу: у меня была прекрасная работа, очень хорошая зарплата для моего возраста, сложившийся круг общения, и поэтому я никуда не рвалась из Москвы, кроме, разве что, в отпуск. Меня все устраивало. Но я сделала свой выбор в пользу наших отношений, оставив работу, карьеру, маму и друзей. Мама и друзья меня очень поддержали и устроили нам невероятные проводы.

И вот, так сложилось, что мне пришлось не просто уехать в другую страну, а фактически на другой край Земли. В 2010 году я переехала к мужу в Австралию, в город Брисбен.

Трудности переезда

На момент переезда мы еще не были официально женаты. Поэтому, чтобы сделать въездную визу, мне пришлось проходить что-то вроде экзамена в посольстве: я должна была дать правильные ответы на вопросы личного характера и доказать, что наши отношения не фиктивные. Изолированная комната, руки на столе, телефон отключен, атмосфера в духе кабинета следователя — примерно так проходило собеседование в консульстве. Спрашивали о родителях мужа, о родственниках, кто в каком году родился, чем занимается, имена, явки, пароли. Я, конечно, не ошиблась ни в одном из ответов, но ощущение было не из самых приятных. Зато есть, что вспомнить.

Первое время после переезда я занималась в основном тем, что решала всякие бюрократические вопросы: оформляла медстраховку, вид на жительство, регистрировала почтовый адрес и т.п. Кроме того, нужно было заниматься ремонтом дома и покупкой мебели, ведь муж там не жил несколько лет. Скучать не приходилось. Я как-то сразу влилась. Английским языком я владею отлично, поэтому сложностей в плане понимания у меня не возникало, даже несмотря на своеобразный акцент австралийцев. Но, все же, определенный дискомфорт в связи с переездом я испытала. После активной жизни в Москве жизнь в Брисбене выглядела уныло и слишком размеренно. Я даже немного загрустила. Но мой муж, и я ему за это благодарна, меня очень поддерживал и делал всё возможное, чтобы сгладить для меня все трудности переезда. Попривыкнув, я даже нашла работу, также в девелопменте, успешно пройдя собеседование, и должна была приступить к ней по окончанию отпуска. Но этому не суждено было случиться — мы поехали в Санкт-Мориц кататься на лыжах, и там в последний день нашего отпуска, я довольно сильно повредила ногу. В результате, мне пришлось пережить несколько операций и восстанавливаться полтора года (кстати, как оказалось, быть disabled в Австралии не так-то легко). Поэтому ни о какой работе речь уже не шла.

Что касается общения, то поначалу я пыталась искать его среди русскоязычного населения, но каждый раз лишь наталкивалась на откровенную грубость и снобизм. Наверное, просто не везло. Я очень общительный человек и достаточно легко нахожу общий язык с разными людьми, но найти близких мне по духу людей из числа встреченных мною сограждан, я так и не смогла. В результате я тесно подружилась с австралийками и продолжаю с ними общаться.

Австралия и австралийцы

Австралия, так же как и США, делится на штаты, у каждого из которых есть своя столица и свои (зачастую совершенно разные) законы. Брисбен находится в штате Квинсленд на востоке материка и является административным центром этого штата. На сегодняшний день он считается самым быстрорастущим и динамичным городом Австралии. Тем не менее, мне, как человеку, привыкшему к сумасшедшей и стремительной жизни в мегаполисе, он всегда казался провинциальным. В девять часов вечера все замирает, на улицах никого, город погружается в сон. Но там тоже бывало весело. У жителей Брисбена есть собственные праздники. Например, ежегодный “Фестиваль резиновых желтых уточек” (эти резиновые изделия были изобретены именно в Австралии).

Прикрываясь разными благотворительными целями, горожане весело и задорно спускают этих уток вниз по реке. Устраивают гонки. Пресса широко освещает это событие: на всех полосах и на всех местных каналах эта новость проходит красной линией, даже если весь остальной мир бурлит про брексит или войну с Сирией. Обособленность австралийцев от остального мира приводит к тому, что они смотрят на многие вещи в мире сквозь свою особую призму и со своим “пониманием”. Объективно, они слишком далеко, чтобы вдаваться в какие-то подробности происходящего на других континентах.

В целом, все, что связано с Австралией построено на каких-то невероятных контрастах и крайностях. Это и географическая изоляция (фактически две страны, с которыми у них действительно теплые и родственные отношения — это Новая Зеландия — младший брат и ЮАР).  И политический контраст. Несмотря на то, что Австралия уже давно обрела независимость, у австралийцев все равно сохранилось колониальное мышление в плане их привязанности и зависимости от Англии. Причем, это проявляется не только в политических решениях, но и в том, как пристально местные жители наблюдают за событиями, происходящими в семейной жизни Уильяма и Кейт. На самом деле, местная пресса может несколько дней обсуждать фото сына королевской четы, теряясь в догадках, отчего у малыша такие красные щечки: не диатез ли это, или малыш просто обгорел на солнце?

Еще австралийцы обожают всякие нововведения, являясь при этом неисправимыми консерваторами. Несмотря на то, что каждый пятый австралиец — иностранец, оставивший свою родину, в них есть какое-то трогательное отношение к своим корням. Практически каждый знает, каким образом его предки попали на этот материк, и гордится этим, даже если родственник прибыл в кандалах и был поселен в Тасмании (туда свозили особо опасных преступников). Удивительно, что при такой привязанности к предкам, австралийцы довольно рано начинают самостоятельную жизнь, отделяются от родителей, покупают собственное жилье. Это очень подвижный народ — они постоянно куда-то переезжают: из отчего дома — в свой, из своего — в более просторный, когда начинают встречаться или женятся, а затем в дом еще большей площади, когда появляются дети. Круговорот австралийцев в природе. Места в Австралии хватит всем, ведь все население страны всего 24 миллиона человек. Поэтому в квартирах жить не принято, а дома, по сравнению с домами в России или Европе, просто огромные.

Австралийцы страшные гурманы. Они обожают готовить, причем изысканные блюда. Не только шеф-поварам, но и простым смертным здесь доступен огромный выбор обучающих программ и курсов по кулинарии, именно по части “высокой кухни”. Из десертов в Австралии наиболее популярно пирожное Павлова (названное в честь русской балерины, только произносят они это с полной уверенностью в своей правоте с ударением на последнем слоге), на основе безе и взбитых сливок с ягодами и маракуйей. Кроме того, местные жители большие любители мяса. Первое, что делает каждый уважающий себя австралиец, как только перестает быть тинейджером и выходит во взрослую жизнь, это устанавливает у себя свой собственный барбекю-агрегат. Они разбираются в сортах мяса, в способах его приготовления, в том, откуда какой кусок был вырезан, чем кормили данное животное, сколько дней выдержки и прочих тонкостях. Мясо здесь употребляется в безумных количествах. В Австралии, помимо традиционных видов мяса, едят и более экзотические, например, здесь можно встретить мясо осла или мясо кенгуру, которое, на мой вкус, весьма неплохое, полезное и диетическое.  Помимо животноводства в стране развито и виноделие. Я с удовольствием открыла для себя и оценила вина австралийских долин. Кроме того в Австралии, а также в Новой Зеландии популярны винные туры, и устраиваются различные винные фестивали, что, конечно, не может не радовать. А уж качество и ассортимент всяких морских гадов заслуживают отдельной статьи.

Австралийцы — доброжелательный и улыбчивый народ. Слово “mate” (приятель) для них типичное обращение к окружающим людям. Этот mateship запросто стирает социальные, возрастные и прочие границы в общении. В дополнение к своему необычному и забавному акценту, австралийцы ужасно любят сокращать и переделывать слова в уменьшительно-ласкательную форму. Например, телевизор — telly, томаты — tommy, барбекю — barbie. Когда моя свекровь, обращаясь ко мне, спросила, не хочу ли я “eggy for brekky” (прим.: яйцо на завтрак, от англ. egg for breakfast), я даже не сразу поняла, на каком языке она со мной говорит! А еще они постоянно проглатывают окончания — наверное, потому что здесь часто бывает слишком жарко, и от жары им лень произносить все слово целиком. Например, знаменитое австралийское “good day, mate” на самом деле звучит как “g’day, may”. Кроме того, мне, как лингвисту, интересно было наблюдать за следующей речевой особенностью: если австралиец говорит, что на улице немного тепло,  значит, там +40С, и не меньше. А если, например, про девушку он говорит, что она немного полновата, то, будьте уверены, весит она килограммов под 150.

Очень многие австралийцы занимаются водными видами спорта, в частности серфингом, и мне кажется, что эту любовь они впитали с молоком матери. Но в основном, они предпочитают смотреть его по telly, сидя с tiny в руке (банка пива в Австралии гораздо меньшего объема, чем европейская, и пьется это пиво ужасно ледяным).

Природа Австралии: монстры и милашки

Австралия известна уникальностью своей природы. И австралийцы трепетно относятся к сохранению своей фауны и флоры. В связи с этим в стране действуют суровые правила, касающиеся ввоза органических веществ, растений, животных и продуктов питания (http://tutitam.com/iz-zhizni/zhena-dzhonni-deppa-izbezhala-10-let-tyurmy-v-avstralii). Все ввозимые продукты, вне зависимости от их вида и степени приготовления, подлежат обязательному декларированию на таможне. Австралийская экосистема уже успела в достаточной мере пострадать от бездумного ввоза животных с других континентов. Например, в конце 18 века сюда завезли на кораблях кроликов, которые в итоге настолько расплодились на равнинах Австралии, что нанесли непоправимый вред экологии страны, в том числе став причиной вымирания некоторых видов австралийских животных. И как только власти страны ни пытались бороться с неизбежно растущей численностью грызунов; и возвели высокий забор в части страны, создав что-то вроде резервации для кроликов; и в 50х годах применили специально разработанный вирус, что поначалу позволило сократить численность популяции, но вскоре у кроликов выработалась генетическая устойчивость к этому вирусу. Проблема с кроликами в Австралии до сих пор не решена. Другой пример — жаба-ага, которую завезли для борьбы с какой-то мушкой, пожирающей  сельскохозяйственные посадки. В результате эта жаба оказалась последним звеном в пищевой цепочке и, также как и кролики, расплодилась невероятно. Она поедает местных насекомых, уничтожает пчел и пауков, ящериц и даже мелких сумчатых зверюшек, которые и так уже относятся к редким видам. Гуманные австралийцы при встрече с жабой не убивают ее, а кладут к себе в морозилку, где она засыпает вечным сном. Примеров бездумного ввоза в Австралию чужеродных животных немало. Поэтому теперь правительство и сами жители очень щепетильно и ответственно относятся к этому вопросу.

С точки зрения природы, Австралия — это совершенно другая планета! Тут другая трава, другие деревья, абсолютно иная фауна. Здесь обитает бесконечное изобилие каких-то невероятных видов животных, которых больше нигде не встретишь: кенгуру, коалы, попугаи-какаду вместо привычных нам ворон, вомбаты, тасманские дьяволы (вымирающие, кстати, от какой-то неизлечимой генетической болезни), обычные крокодилы, крокодилы, живущие в солёной воде, акулы, медузы-убийцы, которые несмотря на свой миниатюрный размер могут запросто завалить человека, рыба-камень и так далее. Девять из самых ядовитых в мире видов змей находится в Австралии. Для меня до сих пор загадка, как люди выживают, например, в городе Дарвин (прим.: столица Северной территории), где в реке Аделаида обитают пятиметровые крокодилы. Впрочем, в Брисбене я бы тоже в реку не полезла, не очень-то хочется быть покусанной акулой-бык (прим.: Тупорылая акула, обитающая в субтропических водах, в реке Брисбен их насчитывается около 500 особей).  В океане водятся большие белые акулы, и не было ни одного года, чтобы они кого-то не сожрали. Но сами австралийцы относятся к этому философски и каждый раз говорят мне о том, что в автокатастрофах гибнет гораздо большее количество людей, чем в челюстях акул. В Австралии множество ужасно-ядовитых пауков, поэтому детей с самого раннего возраста приучают быть бдительными — сначала надо проверить обувь, прежде чем ее надевать, и уж тем более не стоит играть и трогать пауков. Сама я так близко с пауками не сталкивалась, но однажды на мою ногу, заключенную в фиксатор (после горнолыжной травмы) заполз таракан размером почти с ладонь. Я не могла двигаться, а просто сидела и орала. Можете представить себе мое удивление, когда таракан вдруг взял, и улетел. Оказалось, что эти жирные огромные монстры еще и летают. В Австралии всё гипертрофированное, даже муравьи здесь достигают в длину два-четыре сантиметра, да и к тому же зверски кусаются.

В таком выживании вопреки всему, я считаю, кроется самый главный контраст Австралии — выжить любой ценой, несмотря на палящее солнце, неплодородные земли, враждебную флору и фауну. Что, собственно, и делали ссыльные каторжники, продираясь через буш, без воды и еды.

К счастью, помимо страшных монстров в Австралии водятся и очень милые животные, например, коалы. В местных заповедниках есть контактные зоопарки, где их разводят, и самые везучие посетители могут даже подержать зверька на руках. Коалы очень медлительные и чувствительные, поэтому работники зоопарка разрешают брать в руки каждого коалу максимум трем-пяти людям в день, чтобы не вызвать у животных стресс. Более того, если работники видят, что коала у тебя в руках чувствует себя некомфортно, они заберут зверька и принесут другого, ну а если и второму ты не люб, то всё, стало быть не судьба.  Мне повезло, и у меня теперь есть фото с этим мишкой. Коалы выглядят очень мягкими и плюшевыми, но на самом деле их мех достаточно жесткий. А пахнут они эвкалиптом.

Когда ты едешь по  дорогам Австралии, то и дело встречаешь знаки: “осторожно, коалы”, или “осторожно, вомбаты”, или “кенгуру”.  Но, несмотря на это, вдоль дорог, к сожалению, часто можно встретить сбитых автомобилями животных. А выскакивающие на дорогу кенгуру приводят к достаточно серьезным авариям, если на машине нет кенгурятника (его, кстати тоже придумали в Австралии).

Возвращение в Москву

Через полгода моих относительных мучений в Брисбене, мы переехали в Сидней. Там мы и прожили около трех лет. Мы успели заключить брак, у нас родились две девочки-двойняшки. В Сиднее меня все устраивало. Я много поездила по миру, каждый раз пытаясь примерить на себя ту или иную страну, в которой побывала, у меня есть с чем сравнивать. И вот Сидней — это как раз то место, где я хотела бы жить. Этот город похож на Москву своей многогранностью и контрастностью, там постоянно происходит большое количество разных событий. Мне нравится морской климат Сиднея без изнуряющей жары, его природа, огромное количество парков, люди, которые по сравнению с жителями Брисбена более динамичные, стильные и прогрессивные. В Сиднее, как нигде, у меня есть ощущение внутреннего комфорта, я чувствую, что это мой город.  Мы привыкли жить подвижно, путешествовать, поэтому перемещения с детьми между континентами нас совершенно не пугают. Мы стабильно пару раз в год летали в Москву и Европу. Или в Штаты к друзьям. Дети летают спокойно, чем всегда вызывают восторг стюардесс.

В последние полтора года мы снова живем в России — моего мужа опять пригласили на работу в Москве, и мы решили вернуться. Это решение не в последнюю очередь связано с австралийской системой налогообложения. В этой стране прогрессивная налоговая шкала, и максимум налоговой ставки может доходить до 50%.  Система при этом выстроена таким образом, что выплачивая огромный налог, ты не можешь пользоваться благами социальной системы: тебе приходится платить абсолютно за все. Поэтому 13% подоходного налога в России для нас выглядят весьма привлекательно. Таким образом, взвесив все за и против, мы снова переехали.

Но оказалось, что той Москвы, которую мы помнили и любили, Москвы времен расцвета начала 2000х больше нет. В то время у меня было ощущение полной свободы. Сейчас я чувствую, что введенные санкции, экономический кризис, политические решения — всё это накладывает серьезный отпечаток  — люди как будто собрались с силами и терпят, но терпят уже очень раздраженно. В воздухе витает депрессивно-агрессивное настроение. И эта каждодневная озлобленность и неприятие друг-друга, проявляющееся даже в мелочах, для меня (особенно после Австралии, где все улыбаются) самая удручающая часть жизни в России. Очень многое поменялось в отношении к тем же иностранцам — такое впечатление, что их просто выдавливают из страны. У нас огромное количество друзей-экспатов, и все, по той или иной причине, должны были уехать. В связи с этим мне, порой, начинает казаться, что я вернулась в Советский Союз. А если добавить способы ведения бизнеса в “русских традициях”, когда “рука руку моет” и т.д., с чем приходится сталкиваться в России, то атмосфера опускающегося “железного занавеса” становится еще более ощутимой. И это происходит на фоне того, что основная часть населения все больше и больше скатывается в бедность. Обидно, что весь огромный потенциал моей страны растрачивается кучкой людей, которые просто недостойны им распоряжаться.  

Безусловно я рада, что рядом со мной находится моя мама и мои русские друзья, но я не думаю, что мы сможем остаться в России надолго. Среди прочих предложений о работе моему мужу все чаще встречаются Гонконг, Сингапур и даже Бермудские острова. Кто знает, куда еще закинет нас судьба.