Симба, абиссинец

Я попал в эту семью, будучи совсем еще ребенком, три месяца, ну что за возраст, не соображал ничего — пришли, посмотрели, отсыпали каких-то бумажек хозяйке и увезли. Сначала всё было, в принципе, нормально, люди мне достались в нагрузку неплохие, пусть и недалекого ума. Правда, насчет последнего я не сразу догадался, говорю же, сам несмышленышем был. Месяцев восемь мы жили спокойно, можно даже сказать душа в душу, а потом начались вдруг разговоры какие-то, про отъезд, куда — я не понял, со мной обычно неохотно делятся планами. Без ложной скромности, происхождения я высокого, предки мои ведут свою историю еще со времен фараонов в Египте, и отношения я заслуживаю соответствующего. Жаль только, что не все это понимают. Поэтому узнал я о месте своего будущего назначения буквально от третьих лиц: усадила меня хозяйка в клетку — представьте сейчас всю степень моего унижения — и повезла в какое-то учреждение. Там на меня толком даже не взглянули, зато с интересом разглядывали бумаги, видимо, ко мне относящиеся. А тут еще охи-вздохи начались, мол, ах, котик в Париж на содержание едет. На содержание! Как какая-то профурсетка-куртизанка! Я, потомок царей египетских! А хозяйка еще и хихикала с глупой улыбочкой, повезло, мол, котику.  И бумажку ей дали, где так и осталась эта позорная надпись: «В Париж. На содержание».

Через некоторое время запихнули меня вместе с чертовой клеткой в багажное отделение самолета, где я, трясущийся от страха и не имеющий возможности обмолвиться словечком ни с кем, кроме чемоданов и тюков вокруг, перенес очередное унизительное испытание в виде двух перелетов по маршруту Нижний Новгород – Хельсинки – Париж. По прибытию в Париж, меня, изо всех сил пытающегося собрать последние крохи оставшегося достоинства, выдали хозяевам. Так началась моя кочевая жизнь.

На тот момент мне казалось, что худшее позади: сначала мы три недели жили в тесном гостиничном номере — ни разбежаться, ни попрыгать, но зато потом переехали в просторную квартиру с превосходной террасой с видом на ухоженный сад. На второй день я, правда, оконфузился, вывалившись в этот самый сад с третьего этажа и потратив, таким образом, одну из своих девяти жизней. Замечу, что на данный момент их уже семь осталось — ну не дает мне покоя эта терраса, не могу я сдержать порывы восторга, когда вижу пролетающих мимо бабочек или мух. Что поделать, первобытные охотничьи инстинкты, их никакой генной инженерией не убьешь.

А летом меня вывезли к морю, в Испанию, в окрестности Коста Брава. Это была первая моя длинная поездка. Сначала, конечно, все это мероприятие казалось мне кромешным кошмаром: клетка и машина, в которой я, стыдно вспомнить, дико орал, взывая к милости египетских богов. Наш абиссинский род славится своей молчаливостью и невозмутимостью, но в критических ситуациях, ох, я хотел бы поскорее это забыть… Зато потом. Я натуральнейшим образом попал в рай! Даже не сразу поверил, что до сих пор был жив. Никто меня особенно не удерживал, я мог прогуливаться по саду, солнышко ласкало меня, пальмы напоминали мне о моем африканском прошлом. Я стал уходить за забор в соседние дворы, периодически возвращаясь, чтобы дать понять хозяевам о своих честных намерениях. Вот это был отдых! Достойный потомка королей. Свобода! Потом, правда, пришлось опять лезть в мерзкую камеру заключения и трястись в замкнутом пространстве десяток часов. Но тут я хоть знал за что и чего ради.

Я даже зауважал хозяев после этого, старался давать им понять, что они мне ровня, ну или почти ровня. И тут они проявили всю недалекость своего скудного человеческого ума — привели в дом этого! Отвратительное пучеглазое существо рыже-белого цвета, с длинными, обвислыми почти до колен ушами, неуклюжее, суетливое и бестолковое, издающее громкие пронзительные звуки и не имеющее никакого понятия о субординации в принципе.

И самое ужасное — с его приходом в доме началась полнейшая антисанитария. Я не знаю, насколько надо быть безмозглым, чтобы не усвоить правила элементарной гигиены за одну, ну пусть даже пару попыток. Этот же болван с первого дня и в течение полугода донимал всех обитателей дома лужами и кучами, периодически появляющимися то там, то здесь. Боже, как я все это вынес? Но самое худшее было в том, что он пытался (и до сих пор пытается) навязать мне свое общество. Деревенский простолюдин! Вы бы видели, как он спит: развалится на спине, развесив всё своё хозяйство, и храпит. Сейчас я к нему привык, развил в себе удивительную кротость и снисходительное отношение к ущербному сожителю, но прежде… Как же он меня раздражал!

Теперь мы путешествуем вместе с этим болваном. Причем его хозяйка берет в машине к себе в ноги, где этот идиот спит почти всю дорогу. Я же по-прежнему должен мириться с ненавистной клеткой. Хуже того, они еще и поводок на меня цепляют, как на дворового пса. Счастье, что предки мои египетские этого не видят. Хозяин считает, что меня выгуливать надо во время переездов, а я сквозь землю каждый раз готов провалиться, если вдруг кто меня в этой сбруе заметит.

Ладно, сейчас я хотя бы знаю, что этот процесс конечный. И что когда-нибудь наступят лучшие времена.

Что касается самой запомнившейся поездки, пожалуй, это был наш двухнедельный отпуск в деревне в Бретани. Вот где раздолье! Вот где тишина, покой и умиротворение, столь необходимые мне. И охота! Не мухи-бабочки, а настоящая охота. Хозяева, правда, не оценили, когда я в порыве благодарности за предоставленные мне возможности принес им под кровать пойманную мной птичку. Ну что ж поделать, недалекие люди. Но в целом они неплохие, со своими особенностями, конечно, не без этого. Я работаю, работаю, работаю над собой — смирение и терпение — вот основа мирного сосуществования.

Чарли, Кавалер Кинг Чарльз Спаниель

Да что рассказывать-то, всё круто! Хозяева отличные, любят меня, даже не ругают особо. Я когда мелкий был, гадил много, ну вот не давалась мне эта туалетная наука. Потом пошло дело. Теперь я, мне кажется, сколько угодно могу терпеть до улицы. Хозяева добрые, кормят. Иногда вкусняшка перепадает, ну сыра там кусочек или курицы. Самый кайф — это когда кролика дают или утку. Тут мы с Интеллигентным оба рассудок теряем. Ну он, конечно, в своем духе, делает большие глаза и смотрит пристально на хозяина, типа я весь преданный такой. А я так считаю, что будь проще, и к тебе мир потянется. Интеллигентному, правда, за большие глаза никогда не достается, а вот мне за прыжки вокруг стола еще как. Ну никак не могу я себя контролировать, когда кролика вижу на столе. Природа, что поделаешь. А так мы с хозяевами друг друга обожаем. Они меня даже в поездки с собой берут. Во все! Не как Интеллигентного, ему только в длинные разрешают ездить. А если на пару дней, то он дома сидит — друзья хозяев его навещают, чтоб не одичал, бедный. А мне так круто! Я всегда со своими. Везде мне рады. Хозяева места такие находят, куда с собаками приезжать можно, сейчас, я слышал, полно таких. Лишь бы ты вел себя хорошо, не гадил, двери не царапал когтями (а у меня бывало такое, признаюсь), не скулил, когда хозяев нет. Иначе привет, выгонят.

Я уж где только не был: и на море в Нормандии, и по полям-лесам Бретани гулял, и в Австрии в снегу кувыркался — вот развлекуха-то! И в Эльзасе на рождественском базаре — там вообще отлично было, пока хозяева глинтвейн пили, можно было под лавками таких отменных отходов найти, мммм… ум отъешь. Ума, правда, мне и так немного досталось, да я и не комплексую вовсе. У меня, типа, пятно на макушке есть темное, так хозяин прикалывается, что это проекция мозга. Да и где мне ума-то особо набраться, я к Интеллигентному пытаюсь периодически подкатывать, может он поделится, но он у нас недотрога, испачкаться боится, все время свою шкуру облизывает, чуть тронь. И на меня зырит гневно, как будто я чужой ему вообще.

Что мне больше всего нравится в поездках? Да всё! Лишь бы дома одного не оставляли. Последний раз мы в горах отдыхали, хозяева с детьми на лыжах, Интеллигентный дрых целыми днями — ему до лампочки на все. А мне, тоска какая, оставалось дома сидеть. И в дверь не поскребешь — хозяева чемоданами её заслоняли, чтоб меня не слышно было. Ладно, к счастью, не на целый день это. Выходили мы с ними и на снег погулять, вот пробежечки — это моё. Чтоб со всей дури по снегу. Красота! Море тоже неплохо, на пляже столько всего занимательного: палки, ракушки, в песке, опять-таки, покопаться, а надоест, можно и в воду залезть. Плавать я не любитель, а вот ноги помочить это запросто. Самая скука — это с хозяевами в ресторан идти. Во-первых, не в каждый ресторан со мной пускают (не понимаю вообще почему, я такой миляга же, ну все так говорят), а во-вторых, сиди там под столом, надейся, что сверху какая-нибудь еда прилетит.

Кстати, о птичках, Интеллигентный-то наш, как-то птичку дохлую под кровать притащил, поймал, видите ли, и похвастаться хотел, дак хозяева не оценили, и не мудрено. Где ж это видано чтоб труп в дом тащить? А еще изображает благородного. Но я его все равно люблю по-своему, даже скучаю, когда его с нами не берут.